Атырау посетил посол США в Казахстане

На минувшей неделе Атырау посетил Чрезвычайный и полномочный посол США в Казахстане Джордж КРОЛ. Это первый визит в нашу область назначенного на свою должность в ноябре 2014 года дипломата. Крол подкупает не очень свойственным дипломатическим сотрудникам чувством юмора, стремлением выучить казахский язык и преданностью шубату.

ОН ЗНАЕТ, ЧЕЙ ШАНЫРАК НАД ГОЛОВОЙ

Неожиданно для нас самих сложилась своеобразная традиция – каждый новый американский посол в Казахстане, прибывая в Атырау, почему-то назначает встречу журналистам «Ак Жайыка». Правда, предыдущих послов разговорить не удалось. Но Джордж Крол оказался более открытым собеседником, и не в последнюю очередь потому, что прекрасно владеет русским языком.

Оказывается, посол в этом году отмечает своеобразный юбилей – 25 лет дипслужбы на территории СНГ. Это серьёзная филологическая и политическая практика, как вы понимаете. Похоже, Крол уже нашел все ключи к бесхитростным сердцам кочевников – он первым додумался установить во дворе посольства США в Казахстане настоящую юрту («Обожаю шанырак, я даже ночевал в ней»), ест казы, любит терпкий и щемящий аромат степи, а звук домбры будит его сердце.

– Странно, а я всегда думала, что кюй «Адай» Курмангазы способен пробрать до мурашек только кочевника, ну или хотя бы его потомка. Может, вы были казахом в прошлой жизни?

– А все мы были кочевниками! – смеется посол.

– Вы поздравили казахстанцев с Наурызом на казахском языке и многих этим расположили к себе. Вы действительно говорите на казахском языке?

– На самом деле пока мне трудно говорить свободно, у меня две недели до приезда сюда в Вашингтоне была преподавательница казахского языка, и потом, когда приехал, была возможность разговаривать чуть-чуть, в начале выступлений, например. Практикую язык, когда есть возможность, но мне еще нужна практика.

– Давайте я задам вам вопрос на казахском языке?

– Пожалуйста, нет… я стесняюсь, – хохочет Крол.

– Я слышала, что на первой встрече с президентом Назарбаевым вы говорили на казахском языке. И он якобы сказал, что у вас узбекский акцент (Джорд Крол переведен в Казахстан из Узбекистана)?

– Ну да, там было замечание, что я говорю с сильным узбекским акцентом. Например, у вас есть «жыл», узбеки это произносят «йыл», или «курметты» – «курмат» и др.

– Срок дипломатической службы недолгий, но вы учите языки всех стран, в которых вам доводится работать. Почему?

– Ну, я считаю, это знак уважения, всегда приветствуется, когда иностранец старается говорить на твоем языке.

– Почему, на ваш взгляд, казахстанцы, рожденные или давно живущие в Казахстане, не считают нужным изучать язык страны проживания?

– Это меня не удивляет, потому что я знаю, что в государствах бывшего СССР преимущественно говорят по-русски, и раньше знание казахского языка не было обязательным. Например, в Алматы я редко слышу казахскую речь, на севере тоже, может быть, потому что много русского населения. Но вот на западе Казахстана, насколько я знаю, более казахскоязычное население и на юге тоже. Думаю, это последствия политики Советского Союза, одно государство – один язык. Русский язык был обязательным предметом, это естественный результат. В Украине, Белоруссии в 90-х, когда я там работал, тоже была толерантность к русскому языку, но в Узбекистане 90% говорят на своем национальном языке.

– Самый обсуждаемый вопрос последних двух лет – вопрос введения 10-летних виз в США для казахстанцев.

– Пока нет, мы сейчас ведем переговоры с МИДом, остались технические вопросы, детали, но понимание и поддержка есть. Я надеюсь, что до конца года вопрос решится.

В АМЕРИКЕ ПОДЪЁМ, А НЕ КРИЗИС

– А в Америке кризис есть?

– Нет, нет, даже наоборот, подъём экономики. Наша экономика растёт, вот в прошлом году были открыты 700 тысяч новых рабочих мест. Низкие цены на нефть даже дают стимул, особенно низкие цены на газ, поэтому мы сейчас переходим к большей газификации экономики. Дешевый доллар позволяет нам больше экспортировать наши товары.

– Наш президент утверждает, что кризис во всем мире, и мы, как вовлеченная в мировую экономику и товарооборот страна, переживаем его наравне со всеми.

– Ну, наша экономика не зависит от одного товара и экспорта нефти и т. д. И стремление Казахстана диверсифицировать свою экономику это хорошая политика, я бы сказал.

– Как экономический кризис, переживаемый казахстанской экономикой, отразился на интересах американских инвесторов?

– Ну, это не первый кризис в истории Казахстана. Вы пережили кризис сразу после приобретения независимости, был кризис 2008 года, но мы переживем все эти кризисы. Инвесторы тоже понимают: рынок такой, что есть годы, когда цены на нефть высокие, и есть годы, когда низкие. Но это бывает, это волны такие. Отношение к этим волнам зависит от менталитета отдельного инвестора, есть такие, которые считают, что кризис дает возможность покупать акции подешевле, потому что они думают о будущем. И, например, здесь, в Казахстане, правительство проводит громадные реформы именно во время кризиса, потому что кризис дает стимул для реформ, потому что, когда есть трудности такие, надо сосредоточиться на том, чтобы изменить экономику и систему, привлечь иностранных инвесторов.

– То есть на инвестиционный климат кризис не влияет.

– Климат зависит от многих факторов – есть законодательство, есть практика его исполнения…

– Как у нас исполняют законодательство, как вы считаете?

– Знаете, это по-разному. Многое может быть непонятно, например, налоговая система и т.д. Но если люди, которые не знают о Казахстане, будут видеть успешные примеры инвестиций в эту страну, они подумают, что стоит инвестировать в Казахстан. Но в мире есть большая конкуренция, и страна, которая привлекает инвестиции, должна иметь прозрачное законодательство, прозрачное исполнение. Я думаю, если инвесторы понимают казахстанский рынок, можно успешно работать здесь.

– Какая репутация у Казахстана в среде американских инвесторов? Мы достаточно прозрачная страна?

– Пока я не сказал бы, что 100-процентно прозрачная, но основная сложность в том, что мало американцев даже знают, где находится Казахстан. Конечно, нефтяники знают, потому что уже 23 года Тенгизшевройл работает здесь в Атырау, но есть много инвесторов, которые не знают, какой потенциал здесь есть. Казахстан старается рекламировать себя, но мир такой большой, нужно, чтобы за границей знали про Казахстан.

– В прошлом году Россия осуществила мощный ракетный залп с Каспийского моря по объектам в Сирии. Между тем крупные американские компании ведут различные работы на Каспии, факт этого ракетного обстрела не вызвал озабоченности у американской администрации?

– В основном это не американские проекты, это совместные проекты, казахстанские. Поэтому это больше касается отношений между Казахстаном и Россией и соседними прикаспийскими государствами, это не касается безопасности США, я бы сказал. Мы знаем об этом, но особого беспокойства это не вызвало.

– Вы – действующий политик…

– Да? Я представитель правительства США, как политик я не состою ни в какой партии, я не занимаюсь политикой.

– Но вы представляете интересы своей страны в нашей, в моем понимании это уже политика.

– Может быть, я политик, но не политикан! – пошутил посол.

– Как бы вы охарактеризовали существующий в Казахстане политический строй? Скажем, с точки зрения американской политической науки.

– Ну, я не политик по образованию, я думаю, это должен анализировать профессор. Казахстан имеет свою политическую систему – есть сильный президент, есть парламент и отношения между исполнительной и законодательной властями, какая-то активность политических партий… Многое зависит от культуры, каждая страна имеет свою культуру и политическую систему…

– Давайте сформулируем вопрос иначе: есть основные признаки демократического государства – избирательное право, волеизъявления без принуждения и свобода слова. Как вы считаете, эти признаки присутствуют в Казахстане?

– По-моему да, ну более или менее. Вы можете выбрать своего кандидата и так заниматься политикой.

– В Европе и США в отношении президента Назарбаева часто используют характеристику «авторитарный». К слову, на дняхNew York Post в своей публикации, посвященной посещению президентом Назарбаевым ресторанов Манхэттена, назвала его «диктатором».

– Ну, я не считаю президента Назарбаева диктатором.

– Как бы вы оценили нашу страну по шкале спокойствия и стабильности, какое место занимает по вашим субъективным ощущениям Казахстан на постсоветском пространстве?

– Это стабильное государство, есть невидимая эволюция нового поколения казахстанцев, выросших не в системе Советского Союза. Я считаю, что Казахстан – это более-менее открытое общество. Вот вы можете задавать разные вопросы, и это хорошо. В других местах более трудная ситуация. Совет Казахстану – дать как можно большую свободу СМИ. Я как американский чиновник знаю, как у нас люди критикуют правительство, может быть, это нам не очень приятно, но это дает свой положительный эффект. Каждый чиновник должен знать, что есть СМИ, есть люди, которые наблюдают очень внимательно за тем, что правительство, депутаты, представители власти делают во имя народа. Есть обязанности, но СМИ играют наиважнейшую роль в том, как правительство работает, за это я очень уважаю журналистов. Вы – очень храбрые люди, потому что журналисты пишут и говорят то, что многие не хотят слышать.

«КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ»

– Каким международным документом регулируются взаимоотношения между нашими странами?

– Когда 25 лет назад США, кажется, первыми признали независимость Казахстана, и мы установили дипломатические отношения между нашими странами на основании того, что мы признаем все международные договоры, подписанные организациями, членами которых являемся – это ООН и другие сообщества и объединения. Их много. Единого документа, регулирующего отношения между двумя нашими странами, нет.

– Будапештский меморандум, как известно, гарантировал Украине целостность территории и нерушимость границ в обмен на отказ от ядерного оружия. Гарантами выступили подписавшие его ядерные державы – Россия, США и Великобритания. Присоединение Крыма к России было расценено Америкой и Англией как нарушение этого меморандума. Но эти державы не выполнили своих обязательств в части гарантии нерушимости границ Украины. Как Вы объясните такое отношение ядерных держав к подписанным ими международным договорам? Почему гаранты не вступились за Украину?

– Вы знаете, это соглашение… Каждая страна, которая подписывала этот документ, является гарантом. Но… нет какой-то юридической важности или значения… – не докончил свою мысль посол. – …Просто каждый участник гарантировал Украине – что вот мы, Россия или, скажем, США, не будем делать что-то против Украины…

– А, значит, каждый сам за себя отвечает?

– Да, так. И мы считаем, что Россия нарушила свои обязанности перед Украиной по этому документу, но это не значит, что США или Великобритания должны защищать территориальную целостность Украины. Потому что это не «НАТОвский» договор, мы только гарантируем, что сами мы не будем использовать какие-то силы против Украины или Беларуси или Казахстана, также отказавшихся от ядерного оружия. Но мы осуждаем действия России.

– Вот почему некоторые украинские политики считают, что их страна сильно прогадала, когда отказалась от ядерных вооружений в обмен на ничего не значащие «гарантии»… Часть казахстанского общества всерьез обсуждает вероятность т.н. украинского сценария на севере Казахстана и выражает беспокойство по этому поводу.

– Это гипотетический вопрос, вы знаете, да? Мы хотим, это не будет, – впервые ошибся в согласовании слов в предложении посол.

– Чтобы этого не было?

– И не будет.

– Но с Украиной это произошло.

– Ну, к сожалению, произошло.

– Я правильно сейчас понимаю – вы не хотите, чтобы это произошло, и значит, этого не будет?

– Я не хочу, чтобы это произошло, но Россия может сделать что-то, но я надеюсь, что она так не поступит с Казахстаном.